Во многих мифологических сюжетах герои встречают племя великанов, которые обитают за пределами территорий, населенных людьми. Такие мифы есть и у греков, и у римлян, и у египтян, и так далее. Но не так уж многие знают, что есть они и у китайцев.
Именно странным словом куафу назывались эти загадочные создания. В отличие от многих мифологий народов Европы, они не наделялись в восточных странах злобных характером. Точно так же как и драконы, они являются добрыми персонажами. Это настоящее племя, а не дети богов, как было сказало во многих других легендах. Но эти люди, как они названы в древних мифах, были просто огромного роста. При этом каждый из их племени, будь то мужчина или женщина обладал просто потрясающей силой. Носили они и украшения – по словам древних преданий, это обязательно были две змеи желтого цвета. Они были вставлены на манер современных сережек. Еще по паре таких же пресмыкающихся каждый из них носил в руках – правда, не понятно зачем. Они несколько раз вмешивались в войны человеческой расы. Самым известным был тот момент, когда они согласились стать воинами Чию. Но его давний и могущественный враг, не смотря на такое подкрепление, разбил воинство. Его имя известно в легендах востока – это Хаун-Ди.
Не смотря на то, что большая часть мифов связана с войнами, и это племя имеет в них на такое уж сильное влияние, есть и те мифы, которые связаны с ними непосредственно. Например, о том существе, которое пыталось догнать солнечный диск. Конечно, он был одним из племени огромных людей. Он был смельчаком, и бегал настолько хорошо, что никто в племени не мог соревноваться с ним. Тогда он решил посоревноваться с самым быстрым в мире объектом – с солнцем. И догнал он его, но так захотел пить, что припал к земле, и осушил мгновенно две реки. Но не хватило этого ему для того, чтобы успокоить жажду. И побежал он к великому озеру на север, но далеко было оно, и не смог он добежать. Когда же упал великан, умирая, то бросил на землю палку, которую держал в руке. Эта палка превратилась в густую персиковую рощу, в которой мог бы утолить свою жажду любой другой смельчак, решившийся повторить его отчаянный забег.
